#НОРИЛЬСК. «Северный город» – Директор Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН Андрей Головнев встретился со студентами Норильского государственного индустриального института (НГИИ). Говорили об оленях, философии тундры, идентичности северных территорий.
Лекция Головнева, по его собственному признанию, имела цель «породить у молодежи дополнительный интерес к содержанию традиционных культур». Он поднял тему древних людей, современных технологий, рассказал, что такое «оленье мышление» и почему важно составлять треки кочевий. Ребята слушали ученого с огромным интересом, возможно, некоторые из студентов используют презентационный материал большого антрополога из Кунсткамеры и сами возьмутся за научные работы, связанные с Таймыром и исследованием этой части суши. Гость Норильска и Дудинки ответил и на вопросы медиакомпании «Северный город».
– Андрей Владимирович, многие считают, что кочевники – это зачеркнутые страницы истории, однако вы доказываете обратное. Почему?
– Некоторые ученые размышляют так: вот бы всех перевести на оседлость и этим осчастливить!.. Наука получает удовольствие от статики – зачастую, чтобы проникнуть вглубь процессов, надо остановить время. Я придерживаюсь иной теории – мне важен мир в движении. Интересны истоки, а не итоги. А люди Севера и их образ жизни – чумы, олени, аргиш, пути миграции скота – это вечное движение.
Люди принципиально динамичны и увлечены движением. Его феномен в условиях тундры будет важен тем, кто сегодня, по сути, заново исследует Арктику. Есть такое выражение о малых народах и этносах: они кочуют так, как будто парят над тундрой, — слышали? Так вот умение парить, а не продавливать тундру, я считаю важным при любых изысканиях и технологиях.
– В молодости вы изучали Таймыр на практике. Приходилось ли бывать здесь в другие периоды жизни?
– Сейчас особенно глубоко погружаюсь в эту тему и в эту землю, в проблемы коренных. До этого бывал на Таймыре наездами. Но мне приходилось изучать Кольский полуостров, Чукотку, Ямал. В течение 40 лет мы вели фундаментальные исследования на Полярном Урале, в Югре, Якутии, в Скандинавии, на Аляске и в других областях Арктики и Субарктики. Экспедиции в эти регионы дали основу для создания моих фильмов и книг, научных работ и выставок.
– Вы поделились с норильскими студентами множеством выводов об устройстве своей северной вселенной. Все пережито было тогда, когда кочевали с малыми народами?
– Первое время в дальних экспедициях я думал: «Да когда же это все закончится!?» Но однажды поймал себя на мысли, что кочевье – это не скучное однообразное и монотонное занятие, а целый мир со своими законами, собственной логикой. Меня как будто переключило, и в какой-то момент я реально ощутил кайф, что небо движется, стада бегут, птица летит, что ничего не заканчивается. Наверное, после этого я стал теоретиком движения: теория мобильности – мой конек.
– Студенты – люди технологий завтрашнего дня. Им трудно понять, что такое кочевать по открытому пространству. Но вас они слушали затаив дыхание. Что особенного в восприятии себя и мира у коренных?
– Я ведь рассказал им не только про то, как чукчи пасут оленей. Я передал искусство движения. Наши предки не просто ходили, они много бегали – этому есть доказательства, по стопе древнего человека можно определить его мобильность. Более того, эволюция напрямую связана с преодолением расстояний, с освоением пространств. Северяне как никто сохранили эту черту. Пространство и время у жителей тундры сливаются и очень субъективны. Коренные меряют год этапами, отличными от нас с вами, их жизнь подчинена особым смыслам – летнему, зимнему, все это требует изучения, осмысления. Их аргиш – это, по сути, мобильный модуль, а стойбище, чумы, караваны представляют из себя стопроцентные трансформеры.
– …Это и завораживает! Новые технологии врываются в тундру: как коренные их используют, нужны ли они им в принципе?
– Коптер, системы GPS и другие новшества тундровики в первую очередь рассматривают как средства, с помощью которых легче управлять стадами, загонять их после долгого выпаса, уводить от диких зверей, не давать смешиваться с диким оленем, что так или иначе происходит в оленеводческих хозяйствах.
Представьте, мы научились кочевье «записывать». Сегодня мы фиксируем ритмограммы загонов, курсируя с коренными или за животными. Используем схемы и графики – так получается текст, его можно прочесть. Иными словами, у ученых получаются треки – иероглифы движения оленеводов, маршруты кочевий северной части земли. В этом появляются новые методики. Кстати, знаете секрет хорошего оленевода? Его стадо никогда не останавливается, — оно может лежать, но все время кружит, при этом чем больше стадо, тем быстрее оно движется.
– Считаете ли вы, что тундра недоизучена?
– Безусловно. Серьезные исследователи (Симченко, Грачева) ушли, и Таймыр осиротел. С конца прошлого века никто из крупных академических специалистов этой территорией как следует не занимался. А Таймыр ждет, он насыщен многими новыми явлениями, вполне интересными.
Подписывайтесь на нашу страницу новостей «Северный город Норильск» в Telegram.