#НОРИЛЬСК. «Северный город» – Как оценить политические настроения в стране в условиях пандемии, почему уровень доверия повысился именно у НКО и как групповые чаты могут стать инструментом воздействия, рассказывает один из самых известных политологов России, доцент Российской академии народного хозяйства и государственной службы, ведущая на радио «Эхо Москвы» Екатерина Шульман.
– В 2020 году вас назвали одним из самых вдохновляющих россиян людей. А на что вы вдохновляете?
– Если вы посмотрите опрос общественного мнения «Левады», где есть разделение на возрастные категории, то я фигурирую только в графе 35–40 лет. Это те, кого я вдохновляю. Подозреваю, что люди называли фамилии тех, кого могли вспомнить, тем не менее интересно там оказаться. Хотя это вещи мимолетные… На что хочется вдохновлять? Зачем вообще работают просветители и преподаватели? Я надеюсь, что они хотят распространять знания, проявляют уважение к науке, рациональному познанию реальности, отвлекают людей от тревожащих их душу безосновательных фантазий и направляют на то, что познаваемо и анализируемо. И поэтому уже все не так страшно… Потому что сам анализ снижает тревожность. Я думаю, многие люди, когда чего-то боятся, начинают изучать информацию об этом. И дальше их можно разделить на две категории. Либо они начинают бояться еще сильнее – это описано хорошо еще у Джерома Клапки Джерома в «Трое в лодке, не считая собаки». Второй тип реакции на знание – это когда ты после получения информации начинаешь тревожиться меньше. Потому что понимаешь: а) ты не один такой; б) такие случаи были с другими людьми, и они как-то с этим справились; с) есть лекарства, есть рецепты, и можно ими воспользоваться. Ты уже не песчинка в океане судьбы, ты тоже автор и можешь принять какое-то решение. И это не менее полезный психологический эффект, на который я определенным образом работаю, хотя и понимаю, что именно из-за этого возникает впечатление выдающегося оптимизма. И вторая причина – когда говоришь о чем-то быстро и заинтересованно, возникает ощущение, что ты сам человек очень хороший.
– Тогда как можно заинтересованно воспринимать наше непростое время? Что сейчас происходит? Что поменялось в промежутке между первой волной пандемии и второй? И как «песчинки» могут бороться с этим дующим ветром?
– На эту тему есть обширный социологический материал. Такой уникальный случай для всех представителей социальных наук, который мы видим сейчас, – это подарок. Как говорится, кому – война, кому – мать родна. Миллиарды людей изменили паттерны поведения. При этом наблюдается акселерация всех процессов, которые шли до этого. Поэтому сейчас все изучают всех. Как люди потребляют, как себя чувствуют, чего боятся, кому доверяют… Мы имеем много данных, но пока не так много выводов. Информация пока неструктурированная. Кроме того, у нас есть результаты седьмой волны всемирного исследования ценностей, которое проходило с 2017-го по 2020 год. Мы наблюдаем ценностные сдвиги в разных странах мира. Это очень интересно и важно.
– Что можно сказать конкретно про Россию?
– Наше общество довольно разнообразно. Отношение ко второй волне пандемии отличается от того, которое было в первой: тогда было больше страхов и, как мы говорим, «непоняток». Сейчас больше осознанности, но при этом – больше депрессивных настроений. Ощущение, что это надолго, неизвестно, когда все закончится… На этом фоне в 2020 году произошел рост доверия к российским благотворительным организациям. Для меня это новость!
– А почему такая ситуация с НКО?
– Они вошли в первую пятерку рейтинга доверия, хотя у них нет бюджета на рекламную кампанию. Почему? Да потому, что они делают то, что людям важно. И второе – они вовлекают в эту деятельность самих людей. Это хороший признак. Это не может не радовать. Многие другие показатели выглядят менее здоровыми. В частности, это чувство уныния, представление о том, что следующий год будет хуже, страна развивается не в том направлении. В плане оптимизма Россия в этом году здорово просела. В 2021 году наши граждане будут, к сожалению, приблизительно в такой же ситуации. Но! Тот факт, что навык совместного действия не то что не утрачен, а, наоборот, накачан, дает на будущее некоторую перспективу.
– Вы говорите о том, что есть НКО, которые не ждут, а начинают что-то делать. А вот активных граждан, которые не встают в оппозицию, но стремятся достичь какого-то результата, становится больше?
– С точки зрения социальной динамики хотелось бы иметь дело не с отдельным гражданином, как бы он ни был активен, а с объединением. Потому что в социальном пространстве никаких единиц не существует. Большинство, если оно не структурировано, политической субъектности не имеет. Организация всегда бьет численность, которая сама по себе мало что значит. Для того чтобы иметь политическое воздействие, вы должны быть объединены со своими политическими единомышленниками. В этом интернет и все сетевые технологии сильно помогают. Великая школа гражданственности – районные, даже родительские чаты. Я согласна с моими коллегами-политологами, которые в этих чатах видят прообразы возможных будущих протопартийных объединений. Люди выражают недоверие к посредникам между ними и решениями, которые влияют на их жизнь. И их можно понять.
– И где же точка пересечения?
– Политическая наука думает над этим. Потому что предположить, что институты репрезентативной демократии разрушатся и мы будем писать все законы напрямую, трудновато. По крайней мере, пока. Но то, что граждане все меньше хотят делегировать и все больше участвовать, – это правда. Мы видим это на примере НКО. Человек пожертвовал деньги, побыл волонтером, поучаствовал в какой-то кампании – и у него возникает ощущение, что он эту организацию знает, и меньше мыслей, что здесь все жулики. Помните, еще несколько лет назад такие разговоры были: я лучше старушке денежку сам дам, чем кормить непонятно кого. Сейчас люди стали понимать, что такое НКО. Что они помогают не столько деньгами, сколько ресурсами, знаниями, экспертизой. Это понимание пришло не потому, что была какая-то большая рекламная кампания. Просто больше людей в этом участвует – спасибо соцсетям! Благотворительные организации, к слову уже устаревший термин, – это социальные институции. Они и законодательство меняют, и реформ добиваются в социальной сфере. Точно таким же способом можно пытаться увеличить доверие на уровне муниципальной власти. К примеру, благоустройство нужно обсуждать с людьми, их возражения выслушивать. Никакого эффекта неожиданности для жителей быть не должно. «Красочный подарок москвичам», как говорил Юрий Лужков, надо прекращать. Люди живут в этой среде и они имеют право на то, чтобы хотя бы высказаться и быть услышанными. Тогда они воспринимают это как свое.